Добро пожаловать на официальный сайт
Балахнинского благочиния Нижегородской Епархии
| 23:56 15.10.2010| Публикации | Вернуться к новостям | Версия для печати |
Нижегородский староста Кузьма Минин - родом из Балахны!Комментарии к публикациям о происхождении Спасителя Отечества В настоящее время в отечественной и нижегородской краеведческой историографии, посвященной Смутному времени начала XVII в., вновь стала актуальной полемика, связанная с вопросом о происхождении организатора и руководителя Второго народного (земского) Нижегородского ополчения 1612 г. КУЗЬМЫ МИНИНА. В частности, в средствах массовой информации муссируется версия о нерусском ("татарском") происхождении Кузьмы Минина. Но более основательной в историографии, на наш взгляд, является полемика между сторонниками "нижегородской" и "балахнинской" версий происхождения Кузьмы Минина.  Совсем недавно в газете "Нижегородская правда" появилась статья С. Скатова, под названием "Кузьма Минин - родом из Нижнего! Последние данные к биографии героя", в которой автор в популярной форме излагает содержание научной публикации одного из известных нижегородских историков, краеведов, архивистов. В свою очередь, данная научная статья под названием "К биографии Кузьмы Минина" была опубликована в сборнике научных трудов "Мининские чтения", который издается по итогам проведения одноименной научной конференции, организуемой историческим факультетом ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Автор в своей статье основательно подверг критическому анализу "балахнинскую" версию происхождения Кузьмы Минина, сделав определенные выводы. Вот именно с этими выводами и знакомит читателей "Нижегородской правды" С. Скатов. В связи с этим, нам - балахнинцам, хотелось бы высказать собственные комментарии и точку зрения по некоторым положениям статьи С. Скатова и тем материалам, на которые опирался автор при подготовке своей публикации в "Нижегородской правде". Отец Александр Соколов, митрофорный протоиерей, автор книги "Род Мининых и князь Дмитрий Пожарский". Цель подобных публикаций - посеять сомнения в умах общественности не только по поводу происхождения Космы Минина, но и обо всей нашей жизни. Задача таких журналистов и архивистов - сеять сомнения, упразднить главные жизнеутверждающие опоры нашей истории. Люди, подобные Мининзону, Махначу, Скатову и иже с ними, хотят лишить Минина права исторической, реальной личности и заменить, по выражению С. Скатова, "белокрылой" шляхтой. Сначала, опровергая утвердившееся в сознании людей, данные о Балахнинском происхождении Минина на нижегородское, чтобы впоследствии писать, что и эта версия не нашла своего подтверждения. Потом можно будет делать вывод, что его как личности, как человека, не было. По словам автора статьи С. Скатова: "Словно бы ниоткуда и вдруг Кузьма Минин появился, защитил веру и отечество, а затем скромно ушел - столь же внезапно, не оставив грядущим поколениям ничего кроме России и великой памяти о себе". Эти деятели, не считаясь с исследователями-историками, докторами исторических наук Р. Г. Скрынниковым, В. А. Кучкиным, В. Б. Перхавко, А. Н. Сахаровым, В. П. Макарихиным, Н. Ф. Филатовым и другими специалистами по истории ополчения, не имея доказательств, утверждают - Косма Минин родился в Нижнем Новгороде. Таким образом, они разделяют, раскалывают наше общество и искажают историческую правду Нижегородского края и ополчения. В. А. Шамшурин, писатель, общественный деятель, лауреат Большой литературной премии Союза писателей России, премии Минина и Пожарского и других, автор трилогии о Кузьме Минине. "Пущенное в обиход с легкой руки писателей-деревенщиков понятие "малая родина" уже не один десяток лет культивируется повсюду: немало людей называют себя ее патриотами, и патриотизм уже можно подразделять по городам и весям: скажем, нижегородский, дзержинский, павловский, борский, городецкий - и другие. Только не получилось бы так, чтобы за деревьями не увидеть леса: А между тем историки считают, что понятие патриотизма в общепринятом современном смысле оформилось в начале XVII в. и этому активно поспособствовали нижегородцы, создавая всесословное земское ополчение против захвативших Москву иноземцев, когда зазвучал призыв: "Постоим: за православную веру, и за святые божия церкви, и за свои души, и за свое отечество, и за достояние, еже нам Господь дал:" Не местные заботы представились Кузьме Минину важнее всего, а забота о судьбе всей России, что и воодушевило его и подвигнуло пожертвовать своим ради государственного. И можно ли назвать после этого Балахну, где родился Минин, "малой родиной", занижая тем ее исторический российский масштаб и масштаб самой личности Минина, лучше нас, оказывается, понявшего, что ничего не может быть налажено в малом, если не наладится в большом?" (цитата из эссе "Родина только одна"). А. В. Вихарев, историк. При рассмотрении таких сложных историографических вопросов, как, например, вопрос о происхождении Кузьмы Минина, когда отсутствуют документальные материалы, вносящие определенную ясность в этот вопрос, а имеющиеся сведения в дошедших до нас исторических источниках крайне скудны и отрывочны, необходимо использовать методы комплексного источниковедения и привлекать все имеющиеся в нашем распоряжении альтернативные источники. Одним из таких источников, заслуживающих внимания, при отсутствии письменных материалов, выступают "предания". Конечно, "предания" представляют собой субъективный источник, степень достоверности которого зависит от многих факторов. Однако у преданий есть общая особенность - все они выступают одной из форм исторической памяти народа, проживающего на какой-либо территории. Связано это с так называемым механизмом формирования исторической памяти. Дело в том, что массовое сознание закрепляет свое представление о прошлом в форме исторической памяти. В случае с вопросом о балахнинском происхождении Кузьмы Минина, помимо косвенных свидетельств, мы так же имеем дело с устойчивым давним нижегородским преданием о том, что "Кузьма Минин был балахонец". Именно на это предание, как важный аргумент в системе доказательств балахнинского происхождения Кузьмы Минина, ссылается в своей статье известный нижегородский историк-краевед, кандидат исторических наук И.А. Кирьянов. Однако авторы, опубликованных в "Нижегородской правде" материалов задаются вопросом: ": И.А. Кирьянов ссылается на "давнее нижегородское предание, связывающее фамилию Мининых с Балахной". Что это за "предание", насколько оно "давнее", о каких Мининых в нем идет речь, и какова степень его достоверности? Об этом нижегородский историк-краевед ничего не сообщает, так что данный аргумент "повисает в воздухе"". Но предание, упоминаемое И.А. Кирьяновым, действительно существовало. Впервые предание о балахнинском происхождении Кузьмы Минина упоминается у П.И. Мельникова-Печерского в его обширной статье "Балахна", опубликованной в 1849 - 1850 гг. в Неофициальной части Нижегородских губернских ведомостей, в частности он пишет: "В Балахне утверждают, что Козьма Минин был Балахонец и что потомки его родственников до сих пор существуют в этом городе, как фамилии Мининых. Об этом несколько раз говорили и печатно. Но все это несправедливо". Но, где об этом писали, П.И. Мельников-Печерский, к сожалению, не указал. Далее он пишет: "Встречаются в числе владетелей росолов, Минины, но, перебирая сотные грамоты, нашел я, что они происходят от Мины сына Анкудинова и прежде назывались Анкудиновыми; по этому я и назвал их здесь Миниными Анкудиновыми. Эти то Минины суть предки нынешних Мининых, купцов балахнинских". Балахнинским купцом 3-й гильдии, носящим фамилию Минин, в первой половине XIX в. был Павел Федорович Минин, занимавший в 20-30-е гг. XIX в. должность городского головы. По всей видимости, авторы, опубликованных в "Нижегородской правде" материалов, незнакомы с этой статьей П.И. Мельникова-Печерского, в которой зафиксирован факт существования уже в середине XIX века устойчивого предания. Появление же этого предания, надо полагать, восходит к еще более раннему времени. Кстати, сам П.И. Мельников-Печерский был сторонником "нижегородской версии" происхождения Кузьмы Минина, признавая, однако, существование данного предания. Очевидно, говоря о "давнем нижегородском предании", И.А. Кирьянов имел в виду данное упоминание П.И. Мельникова-Печерского в его обширной статье "Балахна", которую, по-видимому, И.А. Кирьянов использовал в своей работе, но почему-то не указал в примечаниях и не сослался на П.И. Мельникова-Печерского. В свою очередь, авторы, опубликованных в "Нижегородской правде" материалов, делают предположение, что ": Быть может И.А. Кирьянов имел в виду мнение или какие-то высказывания А.Я. Садовского, председателя НГУАК в 1909 - 1918 гг., о балахнинских корнях Кузьмы Минина? Известно, что А.Я Садовский, публикуя "Писцовую книгу" г. Балахны 1674 -1676 гг. в действиях НГУАК :. допускал такую возможность: и выделил курсивом имена всех балахнинских Мининых как возможных родственников нижегородского земского старосты: Впрочем, даже мнение А.Я. Садовского не может рассматриваться ни как "давнее предание", ни тем более как подтверждение балахнинского происхождения Кузьмы Минина:". На наш взгляд, такое предположение авторов представляется неверным, так как, конечно же, И.А. Кирьянов не мог, будучи серьезным исследователем и ученым, рассматривать мнение А.Я. Садовского как "давнее предание". Это совершенно очевидно. Скорее всего, так же как и И.А. Кирьянов, но намного ранее, в 1913 г., А.Я. Садовский, публикуя "Писцовую книгу" г. Балахны 1674 - 1676 гг. и выделив курсивом имена всех балахнинских Мининых как возможных родственников Кузьмы Минина, опирался на существующее предание, о котором упоминает в своей статье П.И. Мельников-Печерский. Таким образом, устойчивое предание о балахнинском происхождении Кузьмы Минина уже существовало в середине XIX века, о чем свидетельствует в своей статье современник той эпохи П.И. Мельников-Печерский. Это весомый факт в пользу "балахнинской" версии, так как если в исторической памяти балахнинцев закрепилось такое предание, то можно считать, что причина сохранения и поддержания в памяти данного устойчивого предания - реально существовавшая связь балахнинских Мининых с Кузьмой Мининым. При этом необходимо заметить, что никто не оспаривает право именовать Кузьму Минина "нижегородцем", так как он жил в Нижнем Новгороде. Но, Кузьма Минин, с конца 1612 г. и вплоть до своей смерти в 1616 г. проживал и в Москве, находясь на "государевой службе" - значит он в какой-то степени и "москвич". Вопрос заключается не в том, где проживал Кузьма Минин - жить он мог где угодно, а в приоритете того, что считать изначальным местом происхождения народного героя и спасителя Отечества - Нижний Новгород или Балахну. Никаких прямых документальных материалов, указывающих на происхождение Кузьмы Минина из Нижнего Новгорода или Балахны - нет, и вряд ли когда-нибудь появятся, учитывая сословную принадлежность народного героя и его "тяглое" положение посадского человека. Однако, в исторической памяти определенной общности людей, зафиксировалось устойчивое предание именно о балахнинских корнях Кузьмы Минина, а так же есть косвенные доказательства, подтверждающие возможную достоверность данного предания. Не это ли свидетельство тесной связи Кузьмы Минина с Балахной? Поэтому никаких оснований отказываться от "балахнинской версии" происхождения Кузьмы Минина в пользу "нижегородской версии" на сегодняшний день нет. В связи с этим, можно по-прежнему гипотетически утверждать, что нижегородский посадский человек КУЗЬМА МИНИН - родом из БАЛАХНЫ! М. В. Карташова, историк, зав. отделом научной работы Балахнинского краеведческого музея. Несомненно, прямых доказательств, то есть письменных свидетельств, подтверждающих происхождение народного героя Кузьмы Минина от балахнинского солепромышленника Мины Анкудинова нет. Есть лишь ряд косвенных указаний. Попытаемся рассмотреть некоторые аспекты проблемы. 1. Попытаемся проследить возможную связь через солевладение в Балахне. Д. М. Пожарский, как свидетельствует Писцовая книга города Балахны 1674-1676 гг., в 1628 г. являлся владельцем 100 бадей рассола в трубе Лунинской. В этой же трубе пятьюстами бадьями владел Федор Минин Анкудинов. Что это - случай или нечто большее? p>Большой интерес представляет и тот факт, что после Смуты Федор Минин, оказался в числе самых богатых солевладельцев. По свидетельству А. Мельникова-Печерского, который ссылается на опись Искальского 1618 г., Минины - Анкудиновы занимали 3-е место по числу рассолов (925 бадей) на Балахонском Усолье после Спирина (2200 бадей) и Троице-Сергиева монастыря (1025 бадей). В Писцовой же книге Заузольской волости за 1591 г. за Миной Анкудиновым числился рассол в трубе Каменке (кстати, в этой же трубе его сыну Федору в 1628 г. также принадлежали рассолы). Других соляных владений его не упоминается (возможно, их не было). Именно солевладение определяло в Балахне уровень богатства. Как же произошло, что Федор Минин стал самым богатым посадским человеком (после Спирина).В период Смуты в Балахне произошло имущественное перераспределение. После взятия нижегородцами Балахны в 1608 г. были казнены двое "главных солепромышленников": посадские старосты Василий Кухтин и Алексей Суровцев. Еще один староста - Степан Марков Добрынин в силу каких-то причин уцелел. А. Мельников-Печерский описывал состояние Балахнинского соляного промысла так: "Разорение Балахны казаками в 1610 г. довершило падение промыслов - в этом году один богатый солепромышленник Иван Соколов решился даже оставить Балахну и искать в других местах привычных занятий. Держался один Спирин". То есть Минины в трудные годы Смуты не просто сохранили свое благосостояние, но и сумели значительно повысить его. Кстати, внуки Федора - Андрей и Сергей Григорьевичи Минины в 1660-е гг. были купцами Гостиной сотни. Не говорит ли это о том, что за их спиной стоял "выборный всея земли" Кузьма Минин? Еще один интересный момент сообщается в "Повести достоверной о победах Московского государства": "И когда пришли они в Балахну (имеются в виду ополченцы. - Примечание автора), то Кузьма Минин, заботясь о войске, велел всех посадских людей собрать и приказал им по нижегородскому уставу две части имущества своего в ратную казну отдать, для себя же третью часть имущества оставить. Они все так по его уставу имущество свое в казну принесли. Некоторые же захотели имущество утаить, и принесли не соответственно его уставу, и бедными назвались, но он, видя их коварство и жадность, велел им руки отсечь. Они же, не желая великую муку принять, принесли больше, чем следовало по уставу". Действовал ли в данном случае Кузьма Минин по подсказке балахонцев или сам знал их финансовое состояние - установить сложно. Но этот сюжет может служить косвенным доказательством его связи с Балахной. 2. Заслуживает внимания царская грамота 1615 г. об изъятии сына, братьев и крестьян Кузьмы Минина от суда в Нижнем Новгороде: "Бил нам челом думной наш дворянин Кузьма Минич, что живет он на Москве при нас, а поместья де и вотчинка за ним в Нижегородском уезде, и братья его и сын живут в Нижнем Новегороде, и им деи, и его людем и крестьяном, от исков и от поклепов чинится продажа великая: и нам бы его пожаловати, братью его и сына, и людей и крестьян, ни в чем в Нижнем Новегороде судити не велети; а велети их судити на Москве:" (цитируется по статье А. Я. Садовского). Кто же и когда возводил "поклепы" на братьев Минина? Документов нижегородских на сей счет не выявлено. Зато известно упоминание грамоты от 30 июля 1613 г. "на Балахну по челобитью Иванка Буяна на Федку Анкудинова о управе". То есть к Федору Минину как минимум один раз был предъявлен иск, что зафиксировано документально. Что касается того, что "братья живут в Нижнем Новгороде", то москвичи и балахнинцев могли считать нижегородцами, как, например, жителей прилегающей к Балахне Заузольской волости (обращает внимание исследовательница Н. В. Соколова) называли "балахонцами". 3. Вопрос о брате Безсоне. По писцовой книге Нижнего Новгорода 1620-21 гг. в Нижегородском кремле (каменном городе) недалеко от двора стряпчего Нефеда Минина был двор Якова Пустобоярова, "а сказали: был за посадским человеком за Безсоном Мининым, а место бывало не тяглое", т.е., как мы бы сказали, льготное. Льготу, он, видимо, имел "по блату", как брат Кузьмы Минина. Потом народный герой умер и Безсону пришлось налоги платить: ":с посадскими людьми в тягле был, а ныне обнищал". Больше он в книге не упоминается. Куда же он делся? Его следы обнаруживаются в Балахне. В 1644 г. он упоминается в челобитной как староста балахнинской церкви Воскресения Христова (опубликовано в 1903 г. в "Балахнинской десятины жилые данные церкви и пустовые церковные земли. 7136 (1628-1746 гг.)"). Следовательно, он вернулся из Нижнего Новгорода не куда-нибудь, а в родную Балахну. 4. Синодики - поминальные записи рода Кузьмы - Нефеда Мининых. Во всех известных поминальных записях рода Мининых упоминаются: инок Мисаил (вероятно, отец Кузьмы) и Козма. В 4-х - Сергий (вероятно, брат Кузьмы) и Мефодий. В 3-х нижегородских синодиках записана Домникея (вероятно, мать Кузьмы). Так же в 4-х поминальниках (во всех нижегородских и одном московском) есть имя Иакова (Якова) убиенного (убитого). Татиана (схимонахиня Таисия) встречается в одном нижегородском (Архангельского собора) и двух московских синодиках. Остальные имена совпадают редко. Следовательно, основу всех записей составляют семь имен: Мисаил, Домника, Козма, Яков, Сергей, Мефодий, Татьяна (Таисия). Можно предположить, что это отец и мать Кузьмы, сам Кузьма, его брат Сергей, его жена Татьяна и сын Мефодий (Нефед). Кто был Яков установить трудно. Он мог быть братом или сыном Кузьмы, но могли быть и другие варианты. Интересно проследить, кто упоминается в синодиках первым, так как обычно первым записывается старший в роду (или кого хорошо знали те, кто заказывает поминание). В 3-х нижегородских синодиках первым записан - инок Мисаил (отец Кузьмы). В 2-х московских - сам Козма. Имя Анкудин (отец Мины Балахнинского) не записано ни в одном синодике, как, впрочем, и отсутствует любое другое имя, под которым можно было подразумевать отца инока Мисаила (если бы оно было, оно стояло бы, вероятно, первым). Следовательно, синодики не позволяют точно установить ни одного имени, без привлечения дополнительных источников, и тем более имя деда Кузьмы. Но если бы Кузьма Минин был коренным нижегородцем, имя его деда, несомненно, было бы известно монахам местного Печерского монастыря. То есть синодики не могут подтвердить или опровергнуть ни одну из версий происхождения Кузьмы Минина, и их привлечение для опровержения балахнинской версии явно не удачно. Кстати, явно не удачен и миф о том, что Кузьма Минин был "мясником", "говядарем", как его пренебрежительно называли недруги. Он владел, видимо, мясной лавкой, но был, прежде всего, "человеком служивым", которому "то дело за обычай" (т.е. военное дело и сбор налогов с посадских людей). Не нужно думать, что он, отойдя от прилавка, пошел собирать ополчение. Он имел большой ратный и финансовый опыт, иначе, откуда бы его знал князь Д. М. Пожарский, и каким образом Минину пришла бы идея о призвании в Нижний Новгород смолян. Несомненно и то, что его поддержали нижегородские воеводы, даже уступив ему главенствующую роль в ополчении. Таким образом, балахнинскую версию происхождения Кузьмы Минина, основанную на предании, которому, как минимум около 200 лет, опровергнуть пока невозможно. |
|
